"Когда следующий митинг?" и другие насущные вопросы

[Nick-Luhminskii]

Москвичи собираются собираться только в феврале. Интересное решение, комментировать его пока не буду. Февраль и февраль, что ж теперь. Тоже месяц.
В провинции, как мне подсказывают глаза и уши, все пройдет немного иначе. Можем быть, Саратов даже соберется еще раз прямо 31 декабря, часов около двух. Это было бы забавно.

Что касается предыдущих прогнозов о митингах, удостоверяю: пока ни один не подтвердился.
Перед 10 декабря предсказывали трупы и гапончиков. Также предсказывали, что протестное движение обретет силу только в случае, простите за тавтологию, силового подавления. Если же все пройдет мирно, протест постепенно угаснет. Как видим, после многолюдного и мирного 10 декабря наступило такое же мирное и еще более многолюдное 24 декабря.

Теперь господа аналитики обещают, что чересчур разноперая оппозиция непременно переругается. Я не думаю, что их заклинание на 100 % предохраняет протестующих от разногласий, но... Нет, не знаю. Мне самому интересно, переругаемся мы или нет.

Лично я смотрю на ситуацию "диалога оппозиций" не с политологической, а с психологической точки зрения. Если людей объединяет чувство собственного достоинства и уважение к ближнему, уже не так важно, что их разделяет. Меня приводят в ужас убеждения одной из местных лидеров КПРФ Ольги Алимовой, но перед ней самой, как женщиной и как личностью, я снимаю шляпу. Я морально готов сердечно и вежливо беседовать с коммунистом-антифа Вилковым, хотя он и оскорбляет меня фактом своего существования: по своим высказываниям он гораздо более либерал, чем я, девять лет состоящий в "Яблоке". С некоторыми из местных наци я и вовсе состою в теплых приятельских отношениях, хотя наши политические воззрения ясно предписывают нам стрелять друг в друга.

Чтобы украсить свою серую речь, приведу цитату из моего любимого романа Умберто Эко "Остров накануне". Там описываются как раз отношения такого порядка, о которых я рассказываю.

— "Не будем, — отвечал ему отец на вопрос, — проходить там, где стоят лютеране. In primis, ни холеры не понятно, что они там болбочут, a in secundis, они сперва тебя расстреляют, а потом спросят, по какому ты вопросу. Ищем, где народ похож на испанцев. С испанцами, как вам уже говорилось, дело иметь можно. И выбираем повальяжнее. В таких делах первое дело, это воспитание".
Был намечен участок, где развевались знамена христианнейших королей и где сверкало больше всего начищенных доспехов, и с верой в судьбу выступили туда. В общей суматохе довольно далеко им удалось продвинуться среди вражеского стана, никому не рекомендуясь, потому что в те времена униформу носили только отборные подразделения вроде мушкетерских, а все остальные постоянно путались, кто свои, кто чужие. Но когда уже осталось только перейти ничейную полосу, они налетели на аванпост и были остановлены офицером, который вежливо
попросил их рассказать, кто они такие и куда направляются, в то время как за плечами у него
нависала солдатня угрожающего вида.
"Синьор мой, — начал свою речь старый Поццо. — Окажите же любезность освободить для нас дорогу, поелику мы имеем нужду оказаться на месте, которое нам пристало, откуда сможем начать стрелять по вас и по вашим солдатам". Офицер стащил свою шляпу, погрузился в реверанс и размел перьями на два метра пыль вокруг себя, и ответил:
"Senor, no es menor gloria vencer al enemigo con la cortesia en la paz que con las armas en la
guerra" (Сударь, не менее славно победить врага любезностью в мире, чем оружием на войне (исп.)). A потом, на недурном итальянском: "Проходите, о сударь мой, и если одна четверть наших людей будет обладать половиною вашей отваги, мы победим. Да ниспошлют небеса мне отраду повстречаться с вами на ристалищном поле и да будет мне честь лишить вас жизни" (с).

Как вы можете догадаться, даже Эко ни в малейшей степени не проливает света на будущее протестного движения, и дата ближайшего митинга по-прежнему остается тайной. Я, заметьте, даже не пытаюсь делать прогнозов, потому что уже показал тщетность таких попыток. Могу только выразить надежду, что будущее окажется интересным, и все мы в его событиях примем живейшее участие, оставаясь при этом достойными уважения людьми.