Я пока не сумел перевести до конца книгу Сидни (да что там — одолел всего несколько абзацев), и пока читаю тех, ктосумел пеервести тех, кто сумел дочитать Сидни))
Вот что пишутПрежде, чем эта дискуссия была продолжена в философской сфере Локком – к вящему удовольствию его современников – и в сфере практической, в ходе низложения Стюартов и победы вигов, Алджернон Сидней, аристократ, который большую часть жизни провел в изгнании, в своих «Рассуждениях о правительстве» дал развернутую критику Фильмера и предъявил обоснованное обвинение Божественному Праву. Сидней был казнен за участие в заговоре и публикация его книги была отложена, но и его жизнь, и его трагическая смерть внесли свой вклад в дело, за которое он боролся. Он, пространно, с большой эрудицией и многочисленными ссылками на Библию и древнюю историю излагает теорию ограниченного общественного договора. «И мы можем быть уверены в том, что договоры, которые когда-либо заключались между нациями и их королями, были поставлены в рамки, в соответствии с волей наций; и, следовательно, как бы многочисленны они ни были и как каково бы ни было содержание каждого из них или всех их вместе взятых, они не могут обязывать никого, кроме тех, кто подписал эти договоры и их наследников. По этой причине, если кто бы то ни было утверждает, что некие нации, в соответствии с этими договорами, обязались терпеть любое высокомерие тиранов, то он обязан показать, как именно этот договор связывает их самих». И еще: «так как эти контракты заключены добровольно, без предварительных обязательств, ясно, что эти договоры заключались людьми ради их собственного блага, и, если одна из сторон их не выполняет, и обращает договор во вред другой стороны, он лишается права на любые выгоды от этого договора». Сиднею следовало бы тщательнее проработать эти положения и ввести в свою книгу дополнительные рассуждения, чтобы сделать ее привлекательной для современного читателя. Заслуга Сиднея в том, что он поддержал традицию умеренного либерализма, начатую Селденом и Мильтоном. Он не радикал и далеко отстоит от раннего чартизма в духе левеллеров и от примитивного коммунизма диггеров. Он совершенно не озабочен проблемой равенства и очень внимателен к проблеме свободы: если бы он внимательнее читал любимого им Харрингтона, и был бы больше знаком с жизнью, то понял бы, что равенство и свобода взаимосвязанны, и никакая подлинная свобода не возможна при сохранении серьезного неравенства в богатстве и власти. Сидней сконцентрировался на конституционных аспектах свободы и никто не может отрицать его полной искренности. Его гибель на плахе и казнь, которую он учинил над логикой Фильмера, сделали многое для победы конституционализма вскоре после его кончины и для окончательного разгрома претензий теории Божественного Права.И вот что я по этому поводу думаю. я более согласен с Сидни, чем с Харрингтоном и автором отрывка (а автором отрывка. если интернет не наврал мне, является Айворо Браун, автор книги "Английские политические теории", вышедшей в 1920). Равенство — не та химера, на которую стоит отвлекаться (особенно понимая, что до отрубания головы может оставаться ограниченное количество времени). Думая о равенстве, мы идем по ложному следу. Равенство перед законом — одно, это ценность, тесно соприкасающаяся со свободой. Но равенство перед самими собой люди не достигнут. Все люди имеют право на одинаковую субъективную ценность, ценность для самих себя. Отсюда вытекает необходимость неприкосновенности тела. Но относительная ценность, включающая и способность влиять на общественные события, у всех людей была и будет разной. Это логическая ошибка, из-за которой либерализм любят отождествлять не просто с демократией, но с какими-то самыми бананово-лимонными ее формами. Одинаковый для всех общественный договор, а не воля большинства — это путь к свободе, а следовательно, правильный путь.
А пока — не могу воздержаться от помещения сюда его портретов.
Здесь он красив. Но мне больше нравится
второй вариантвторой вариант.
Хотя автор второй версии гораздо менее искусен в живописи.
Есть и третий, нечто среднее. Может быть, он ближе всего к оригиналу.
Хотел бы я видеть, как выглядела уже отделенная голова.