Есть такое понятие в нашей узкой местечковой редактологии — желтов. Изначально Желтов — реально существующий мужик, даже не слишком старый, который работает в пресс-службе местного управления МВД и виршами описывает те преступления, о которых ведомство не стесняется рассказывать. В пресс-службе работает немало народу (там некогда гулял и я), но почему-то в определенных кругах утвердилось поверье, что самые забойные релизы пишет именно Желтов, из-за чего фамилия сначала стала именем нарицательным, а потом превратилась в термин. Классический желтов выглядит так:
"...А поутру они проснулись... Всюду глазу открывались следы вчерашнего застолья и возлияний, и только один вопрос стоял ребром: куда девать труп?"
Веллер — это примерно 0,75 желтова. Хмелевская — от 1 до 1,2. Многие тексты, перепощиваемые "веселым роботом", измеряются десятками желтовых. Старые ролевики и/или барды, собравшиеся на пьянку, способны за вечер устно выработать несколько киложелтовых.
Призрак желтова всегда где-то рядом. Перечитывая свой напечатанный текст, всегда со страхом ищешь пропущенную грамматическую ошибку и желтова. Поэтому я свои уже выпущенные тексты не перечитываю никогда.
"...А поутру они проснулись... Всюду глазу открывались следы вчерашнего застолья и возлияний, и только один вопрос стоял ребром: куда девать труп?"
Веллер — это примерно 0,75 желтова. Хмелевская — от 1 до 1,2. Многие тексты, перепощиваемые "веселым роботом", измеряются десятками желтовых. Старые ролевики и/или барды, собравшиеся на пьянку, способны за вечер устно выработать несколько киложелтовых.
Призрак желтова всегда где-то рядом. Перечитывая свой напечатанный текст, всегда со страхом ищешь пропущенную грамматическую ошибку и желтова. Поэтому я свои уже выпущенные тексты не перечитываю никогда.
(перечитал, что получилось. лухминскими можно измерять концентрацию тавтологий)