Маканин. Первая серия.

[Nick-Luhminskii]

Маканина целиком я пока не расшифровал, но -- не могу молчать, выставлю сейчас отрывок специально для  tes3m, про "Кавказского пленного". Не редактирую, как Маканин сказал, так я и записал. М.б., в этом отрывке он покажется гомофобно настроенным дядькой, потому сделаю примечание: к гомосексуальности как таковой Владимир Семенович относится, судя по всему, индифферентно, и интонация его говорила "опаньки, как меня чудно поняли".

А тут мне было жалко – рассказ («Кавказский пленный») принес огромные, незаслуженные дивиденды. Мне его было жалко, и я написал сценарий сам. Пускаясь в это предприятие, я еще не предполагал, какое оно будет. Алексей Учитель очень тонкий режиссер, поэтому я согласился писать сценарий. Там были разного рода трудности и, в частности, трудности временных пластов. Те, кто читал рассказ, помнят, что там есть симпатия к молодому кавказскому боевику, и сейчас она кажется пресловутой «голубизной». Рассказ писался до чеченской войны, вышел он день-в-день с началом войны, первого января; выйдя, он некоторые время лежал, а потом началась его популярность. Что получилось: когда я писал, было время, когда, если в библиотеках, в курилках появлялся мужчина -- такой странноватый, мы переглядывались и говорили: «Стукаааач!» – сейчас в той же ситуации все будут перемигиваться и скажут: «Голубооой!» Как меняется время! Так вот, рассказ из времени «стукач» был перенесен во время «голубой». Как пришлось бедному Учителю крутиться...

@темы: Офис, Добрый Ник

Comments

[tes3m]

Читали мы этот рассказ... Как бы автор ни отрекался, а из песни слова не выкинешь.))) Но я его понимаю - неприятные эти слова "голубой" и даже "гей"(если применять где попало, не глядя на эпоху; ну, пошло называть геем Александра Македонского, сколько бы он ни спал с Гефестионом или Багаосом), хочется дистанцироваться. Да, гомоэротизма в рассказе нет. Особенно вот тут: "— А ты правда красивый.

Помолчали еще.

— Как нога?

— Хорошо.

— Ладно, спи. Времени в обрез. Надо еще чуток покемарить, а там и утро...

И вот тут, как бы согласившись, что надо подремать, пленный юноша медленно склонил свою голову вправо, на плечо Рубахину. Ничего особенного: так и растягивают свой недолгий сон солдаты, привалившись друг к другу. Но вот тепло тела, а с ним и ток чувственности (тоже отдельными волнами) стали пробиваться, перетекая — волна за волной — через прислоненное плечо юноши в плечо Рубахина. Да нет же. Парень спит. Парень просто спит, подумал Рубахин, гоня наваждение. И тут же напрягся и весь одеревенел, такой силы заряд тепла и неожиданной нежности пробился в эту минуту ему в плечо; в притихшую душу. Рубахин замер. И юноша — услышав или угадав его настороженность — тоже чутко замер. Еще минута — и их касание лишилось чувственности. Они просто сидели рядом.

— Да. Подремлем, — сказал Рубахин в никуда. Сказал, не отрываясь взглядом от красных маленьких языков костра.

Пленный качнулся, чуть удобнее разместив голову на его плече. И почти тут же стал вновь ощущаться ток податливого и призывного тепла. Рубахин расслышал теперь тихую дрожь юноши, как же так... что ж это такое? — взбаламученно соображал он. И вновь весь он затаился, сдерживаясь (и уже боясь, что ответная дрожь его выдаст). Но дрожь — это только дрожь, можно пережить. Более же всего Рубахин страшился, что вот сейчас голова юноши тихо к нему повернется (все движения его были тихие и ощутимо вкрадчивые, вместе с тем как бы и ничего не значащие — чуть шевельнулся человек в дреме, ну и что?..) — повернется к нему именно что лицом, почти касаясь, после чего он неизбежно услышит юное дыхание и близость губ. Миг нарастал. Рубахин тоже испытал минуту слабости. Его желудок первым из связки органов не выдержал столь непривычного чувственного перегруза — сдавил спазм, и тотчас пресс матерого солдата сделался жестким, как стиральная доска. И следом перехватило дыхание. Рубахин разом зашелся в кашле, а юноша, как спугнутый, отнял голову от его плеча." И вот тут: "Он и вообще держался посмелее. Тоски в глазах не было. Он несомненно уже знал, что Рубахин смущен наметившимися их отношениями. Возможно, ему это было приятно. Он искоса поглядывал на Рубахина, на его руки, на автомат и про себя мимолетно улыбался, как бы играючи одержав победу над этим огромным, сильным и таким робким детиной.

У ручья он не снимал носки. Он стоял, ожидая, когда Рубахин его подхватит. Рука юноши не цеплялась, как прежде, только за ворот; без стеснения он держался мягкой рукой прямо за шею ступающего через ручей Рубахина, иногда, по ходу и шагу, перемещая ладонь тому под гимнастерку — так, как было удобнее." И когда потом герой видит его во сне:
" Он шагнул еще ближе и стремительно обхватил шею Рубахина руками (как это сделал Рубахин у той скалы), но тонкие руки его оказались мягки, как у молодой женщины, — порывисты, но нежны, и Рубахин (он был начеку) успел понять, что сейчас во сне может случиться мужская слабость. Он скрипнул зубами, усилием отгоняя видение, и тут же проснулся, чувствуя ноющую тяжесть в паху."

[Nick-Luhminskii]

tes3m теперь сам не знает, как откреститься))

[tes3m]

Ох, я ему сочувствую. В нашей стране прослыть gay-friendly - само по себе ужас.

[Nick-Luhminskii]

Мне кажется, он просто не придал этому значение, когда написал. Если бы какая-то часть его чувственности была подавлена, он бы ооочень тщательно следил, не подумают ли чаво на него. А на него как подумали -- теперь и непонятно, что с этим делать.

[tes3m]

Nick-Luhminskii Увы... Но не увидеть там того, что там есть, тоже сложно..Вот если бы видели и не писали про автора лишнее...

[Nick-Luhminskii]

мне кажется, Маканина смутить вообще трудно,что про него ни напиши)))

[tes3m]

Nick-Luhminskii Ну неужели он сам не видит, какой у него там вышел подтекст? "Более же всего Рубахин страшился, что вот сейчас голова юноши тихо к нему повернется...повернется к нему именно что лицом, почти касаясь, после чего он неизбежно услышит юное дыхание и близость губ. Миг нарастал. Рубахин тоже испытал минуту слабости. Его желудок первым из связки органов не выдержал столь непривычного чувственного перегруза — сдавил спазм "и т.д? Как он говорит,

симпатия

, но сильно чувственно окрашенная

[Nick-Luhminskii]

tes3m так он вообще очень телесный старичок. Я думаю, эта его доля гомоэротики тонет в его массе гетероэротики.

[tes3m]

Nick-Luhminskii Да он-то сам - бог с ним.)))) Я про рассказ. Там гетероэротики нет за неимением дам.)))

[Nick-Luhminskii]

tes3m думаю, это тот случай, когда рассказ гомоэротичен, но автор это сделал не нарочно ))) В любом случае,я придерживаюсь мнения, что произведение принадлежит читателю, поэтому теперь нам всяко виднее

[tes3m]

Nick-Luhminskii Я хоть и не придерживаюсь этой теории, но тут уж считаю, что виднее)))