Вечером извлек себя из дома послушать "Страсти по Матфею" в консерве. Зря рисковал здоровьем.
Впервые мне стало очень жаль, что я, оказывается, сносно понимаю по-немецки. Отделаться от понимания слащавых текстов вставных речитативов и арий было тяжело. Кроме того, у меня такое ощущение, что половина солистов не приехала, и роли перераспределяли на ходу, на колене. Иуду и Петра точно пел один и тот же человек. В партии альта -- меццо-сопрано. Тоже ничего хорошего. Но больше всего меня убивали фрагменты собственно евангелия (единственный достойный вид текстов в данном сочинении), начитываемые под клавесинные аккорды в духе бесед из "Женитьбы Фигаро": восходящая интонация -- септима, нисходящая -- минор. "Розина, ты получила письмо?" -- "Это совершайте в память обо мне". По сути -- популярный для своего времени приемчик, не хуже, чем в Jesus Christ Superstar, но там рок-н-ролльные примочи мне не кажутся святотатственными.
В очередной раз задумался о дикости евхаристии. Когда это говорил Христос, все-таки была в его словах крутая поэзия -- как еще круче можно сказать о своем ближайшем будущем за ужином, ожидая, что за тобой придут. И из всего этого вышел обряд, отдающий каннибализмом (не помню, рассказывал я или нет, но в свое время я был очень удивлен, узнав, что католики страшно обижаются, если говорить о символизме евхаристии, они говорят -- нет, прямо-таки плоть и прямо-таки кровь; Христос у них выходит какой-то пряничный человечек, прости Господи). "Тролль персонаж брутальный, он понимает все буквально".
Кстати, слышал, что в какой-то экзотической стране -- на Филлипинах, кажется -- есть такой прекрасный варварский обычай на пасху распинать всех желающих. Не насовсем, конечно -- пока сам человек не решит, что ему хватит, или пока наблюдающие медики не решат, что ему хватит. Вот, я бы хотел такое попробовать.
Впервые мне стало очень жаль, что я, оказывается, сносно понимаю по-немецки. Отделаться от понимания слащавых текстов вставных речитативов и арий было тяжело. Кроме того, у меня такое ощущение, что половина солистов не приехала, и роли перераспределяли на ходу, на колене. Иуду и Петра точно пел один и тот же человек. В партии альта -- меццо-сопрано. Тоже ничего хорошего. Но больше всего меня убивали фрагменты собственно евангелия (единственный достойный вид текстов в данном сочинении), начитываемые под клавесинные аккорды в духе бесед из "Женитьбы Фигаро": восходящая интонация -- септима, нисходящая -- минор. "Розина, ты получила письмо?" -- "Это совершайте в память обо мне". По сути -- популярный для своего времени приемчик, не хуже, чем в Jesus Christ Superstar, но там рок-н-ролльные примочи мне не кажутся святотатственными.
В очередной раз задумался о дикости евхаристии. Когда это говорил Христос, все-таки была в его словах крутая поэзия -- как еще круче можно сказать о своем ближайшем будущем за ужином, ожидая, что за тобой придут. И из всего этого вышел обряд, отдающий каннибализмом (не помню, рассказывал я или нет, но в свое время я был очень удивлен, узнав, что католики страшно обижаются, если говорить о символизме евхаристии, они говорят -- нет, прямо-таки плоть и прямо-таки кровь; Христос у них выходит какой-то пряничный человечек, прости Господи). "Тролль персонаж брутальный, он понимает все буквально".
Кстати, слышал, что в какой-то экзотической стране -- на Филлипинах, кажется -- есть такой прекрасный варварский обычай на пасху распинать всех желающих. Не насовсем, конечно -- пока сам человек не решит, что ему хватит, или пока наблюдающие медики не решат, что ему хватит. Вот, я бы хотел такое попробовать.
-
-
10.04.2009 в 00:42