Думал о возникновении мифологического сюжета "отец и сын не узнали друг друга". И подумал -- что, если миф об отцовстве -- вообще ошибка? Нет, я не пытаюсь утвердить революционную мысль, что дети родятся от солнечного света. Но я смотрю и вижу, что роль отца в жизни человека была бы ничтожна, если бы ей не пытались придать тех черт, которыми она от природы не обладает.
Отцовство -- дело темное. Миллионы людей жили и живут, принимая за отцов людей совершенно посторонних, и от этого их жизнь не идет под откос. Особенно, я вижу, часты ошибки там, где люди зациклены на понятии "союз мужчины и женщины", ведь распространение механизма распознавания правды стимулирует совершенствование искусства лжи.
Тот миф об отцовстве, который я имею в виду (об отцовстве так много красочных и достоверно отражающих реальность мифов -- например, о пожирании собственных детей) -- попытка ответить на вопрос "какого черта мне так важен и неотрывен от моего сердца этот посторонний человек". Убийство, присутствующее в этом мифе -- это крайняя форма взаимодействия, узнавания и познания, это не случайность, для случайности она слишком абсурдна и навязчива (Рустам и Зохраб, Артур и Мордред, Илья Муромец и этот, не помню как звать, с усиками, неприятный такой). Та эмоция, которая вспыхивает в нас, если мы переживаем данный сюжет, позволяя ему как следует нас отметелить, -- та эмоция не имеет ничего общего с переживанием досадной случайности, какой может оказаться просто обычная смерть. Герои ведь не случайно убивают и тут же узнают своих сыновей.
Инстинкт героя, велящий ему уничтожить своего сына -- тот же, что велит ему бороть чудищ. Не должно остаться темного, допотопного, чешуйчатого, непонятного, неосвящаемого солнцем, не должно быть этой необъяснимой любви из ниоткуда. Убил. Не полегчало. Тогда надо убить неизвестное еще раз, сказать: ах, я догнал, это ж мое родимое ДНК, Y-хромосома от Y-хромосомы! Кровинушка моя, III резус-отрицательная! Слезы, занавес. Будет считать, что неизвестное действительно побеждено и убито.
То, что происходит между действительно отцом и в самом деле его ребенком, посвящено совсем другим богам, не Эросу и Гестии, а Фобосу и Деймосу. Мысль о том, что совершенно чужой человек с неизвестно еще какими вкусами, пристрастиями, способностями и устремлениями, совершенно чужой, ненужный тебе человек будет пристегнут к тебе как минимум до совершеннолетия -- эта мысль ужасна. Женщине проще: у нее есть куча времени, чтобы осознать ситуацию и смириться: все равно это время ей ни на что другое толком не употребить. Кроме того, она вполне владеет ситуацией (и пусть владеет: я против запрета абортов). А участие отца незначительно, поэтому и влияние на ситуацию минимально. Несешься куда-то как по трубе в аквапарке, и молиться некому. Может, все сложится удачно, родится приличный человек, наладишь с ним отношения, будешь вместе Шенберга слушать. Это все гонево, будто отцы пытаются за счет сыновей реализовать свое недореализованное. Фокус в том, что никто не хочет жить под одним потолком с чмом и еще дать этому чму свою фамилию -- а уж представления о том, кто чмо, а кто не чмо, у каждого свои. Нельзя любить человека за то, что долго его знаешь (возненавидеть можно). А традиция говорит: нет, ведь когда-то твой далекий пращур ревел на всю пустыню "о сын мой Зохраб" -- так что теперь, будь добер, люби этот кусок мяса, любым люби. А на самом деле, может, и не был Рустам Зохрабу никем. Не так поняли. Не так расшифровали. Не о том миф сделали. А нам теперь мучиться.
Отцовство -- дело темное. Миллионы людей жили и живут, принимая за отцов людей совершенно посторонних, и от этого их жизнь не идет под откос. Особенно, я вижу, часты ошибки там, где люди зациклены на понятии "союз мужчины и женщины", ведь распространение механизма распознавания правды стимулирует совершенствование искусства лжи.
Тот миф об отцовстве, который я имею в виду (об отцовстве так много красочных и достоверно отражающих реальность мифов -- например, о пожирании собственных детей) -- попытка ответить на вопрос "какого черта мне так важен и неотрывен от моего сердца этот посторонний человек". Убийство, присутствующее в этом мифе -- это крайняя форма взаимодействия, узнавания и познания, это не случайность, для случайности она слишком абсурдна и навязчива (Рустам и Зохраб, Артур и Мордред, Илья Муромец и этот, не помню как звать, с усиками, неприятный такой). Та эмоция, которая вспыхивает в нас, если мы переживаем данный сюжет, позволяя ему как следует нас отметелить, -- та эмоция не имеет ничего общего с переживанием досадной случайности, какой может оказаться просто обычная смерть. Герои ведь не случайно убивают и тут же узнают своих сыновей.
Инстинкт героя, велящий ему уничтожить своего сына -- тот же, что велит ему бороть чудищ. Не должно остаться темного, допотопного, чешуйчатого, непонятного, неосвящаемого солнцем, не должно быть этой необъяснимой любви из ниоткуда. Убил. Не полегчало. Тогда надо убить неизвестное еще раз, сказать: ах, я догнал, это ж мое родимое ДНК, Y-хромосома от Y-хромосомы! Кровинушка моя, III резус-отрицательная! Слезы, занавес. Будет считать, что неизвестное действительно побеждено и убито.
То, что происходит между действительно отцом и в самом деле его ребенком, посвящено совсем другим богам, не Эросу и Гестии, а Фобосу и Деймосу. Мысль о том, что совершенно чужой человек с неизвестно еще какими вкусами, пристрастиями, способностями и устремлениями, совершенно чужой, ненужный тебе человек будет пристегнут к тебе как минимум до совершеннолетия -- эта мысль ужасна. Женщине проще: у нее есть куча времени, чтобы осознать ситуацию и смириться: все равно это время ей ни на что другое толком не употребить. Кроме того, она вполне владеет ситуацией (и пусть владеет: я против запрета абортов). А участие отца незначительно, поэтому и влияние на ситуацию минимально. Несешься куда-то как по трубе в аквапарке, и молиться некому. Может, все сложится удачно, родится приличный человек, наладишь с ним отношения, будешь вместе Шенберга слушать. Это все гонево, будто отцы пытаются за счет сыновей реализовать свое недореализованное. Фокус в том, что никто не хочет жить под одним потолком с чмом и еще дать этому чму свою фамилию -- а уж представления о том, кто чмо, а кто не чмо, у каждого свои. Нельзя любить человека за то, что долго его знаешь (возненавидеть можно). А традиция говорит: нет, ведь когда-то твой далекий пращур ревел на всю пустыню "о сын мой Зохраб" -- так что теперь, будь добер, люби этот кусок мяса, любым люби. А на самом деле, может, и не был Рустам Зохрабу никем. Не так поняли. Не так расшифровали. Не о том миф сделали. А нам теперь мучиться.
-
-
04.07.2009 в 23:07-
-
04.07.2009 в 23:15не поэтому, а потому что ни одна женщина не сомневается в материнстве своего ребенка
чего нельзя сказать об отцах.
-
-
04.07.2009 в 23:17Achenne а потому что ни одна женщина не сомневается в материнстве своего ребенка
думаю, женщинам по-настоящему эмансипированным и экстравагантным следовало бы попробовать себя в такого рода сомнениях
-
-
04.07.2009 в 23:20-
-
04.07.2009 в 23:25-
-
05.07.2009 в 17:49Мысль понравилась.
А когда сын убивает отца?
-
-
05.07.2009 в 17:56-
-
05.07.2009 в 17:58-
-
26.12.2009 в 08:59Оказывается, мыши с двумя матерями и без отцов живут дольше своих сородичей )))
www.membrana.ru/lenta/?9909