Учение о метампсихозе в эллинистическую эпоху. Очень интересный текст. Как видно из него, основным текстом, откуда заимствовалась информация о прошлых жизнях того или иного человека, была Илиада (прямо как во времена моей молодости -- Сильмариллион; кстати, в этом есть нечто параллельное: Сильмариллион -- Илиада, Властелин колец -- Одиссея).
“И вот, наконец, он [Аполлоний] задал свой последний вопрос: “Что вы мыслите о душе?” - “То, что Пифагор передал вам, а мы - египтянам”, - отвечал Иарх. “Означают ли твои слова, что, подобно Пифагору, объявившему себя Евфорбом, ты также, прежде чем воплотиться в нынешнем своём теле, был каким-нибудь троянцем, или ахеянином, или ещё кем-либо?” На это индус возразил: “<...> Раз уж ты спросил меня о моём прежнем теле, скажи, кого из воевавших за Трою или против Трои почитаешь ты достойным особого восхищения?” - “По-моему, это Ахилл <...>, - отвечал Аполлоний, <...>”. - “Вот с ним-то, Аполлоний, ты и сравни моего предка, а лучше сказать - прежнее моё тело, ибо Пифагор полагал Евфорба именно своим прежним телом. <...> [СМ: Ещё Иарх рассказывает Аполлонию, что он был Гангом, сыном реки Ганг и царём эфиопов в те времена, когда они были индийским племенем.]
- Вот он, - тут Иарх указал на юношу лет примерно двадцати, - <...> троянский Паламед <...>”.
[Потом Иарх] спросил Аполлония: “А не поведаешь ли и ты о своём прежнем теле и кем ты был до нынешнего своего воплощения?” - “Бесславным было моё прежнее тело, так что я немногое помню о нём”, - сказал Аполлоний. Однако Иарх тут же возразил: “Значит, по-твоему, бесславно быть кормчим египетского корабля? А я вижу, что ты был именно кормчим”. - “Ты прав, Иарх, - отвечал Аполлоний, - я действительно был кормчим <...>” [27, стр. 59-60].
“И вот, наконец, он [Аполлоний] задал свой последний вопрос: “Что вы мыслите о душе?” - “То, что Пифагор передал вам, а мы - египтянам”, - отвечал Иарх. “Означают ли твои слова, что, подобно Пифагору, объявившему себя Евфорбом, ты также, прежде чем воплотиться в нынешнем своём теле, был каким-нибудь троянцем, или ахеянином, или ещё кем-либо?” На это индус возразил: “<...> Раз уж ты спросил меня о моём прежнем теле, скажи, кого из воевавших за Трою или против Трои почитаешь ты достойным особого восхищения?” - “По-моему, это Ахилл <...>, - отвечал Аполлоний, <...>”. - “Вот с ним-то, Аполлоний, ты и сравни моего предка, а лучше сказать - прежнее моё тело, ибо Пифагор полагал Евфорба именно своим прежним телом. <...> [СМ: Ещё Иарх рассказывает Аполлонию, что он был Гангом, сыном реки Ганг и царём эфиопов в те времена, когда они были индийским племенем.]
- Вот он, - тут Иарх указал на юношу лет примерно двадцати, - <...> троянский Паламед <...>”.
[Потом Иарх] спросил Аполлония: “А не поведаешь ли и ты о своём прежнем теле и кем ты был до нынешнего своего воплощения?” - “Бесславным было моё прежнее тело, так что я немногое помню о нём”, - сказал Аполлоний. Однако Иарх тут же возразил: “Значит, по-твоему, бесславно быть кормчим египетского корабля? А я вижу, что ты был именно кормчим”. - “Ты прав, Иарх, - отвечал Аполлоний, - я действительно был кормчим <...>” [27, стр. 59-60].