Увидел у MirrinMinttu историю об Артемизии Джантилески, которая рисовала Юдифь и Олоферна, и вспомнил свою первую Юдифь. Она же -- вообще первая картина в моей жизни. Была изображена на марке. Когда мне было три года, предки решили, что я буду собирать марки, отвели меня в соответствующий магазин и предложили выбрать. Я увидел Юдифь и с тех пор хотел только ее и больше никого. До сих пор не могу спокойно смотреть на ее почти плоскую грудь и идеальные зефирные ножки. Думаю, этот сюжет был специально разработан для любителей женщин, доминирующих в садо-мазо, и именно Джорджоне создал в этом ключе абсолютный шедевр. Потому что ножки, да
Остальные Юдифи мне кажутся каким-то издевательством. Особенно Лукаса Кранаха. Просто выдра.
Тот, кто прославит мое имя, воцарится над миром. Тот, кто возвестит славу моего могущества, не будет иметь соперников. Певец, который воспоет мои дела, не умрет от чумы; его слова будут приятны для царей и великих. Писец, который сохранит память о них, избегнет врага. В храме, где люди провозгласят мое имя, я раскрою их уши6. Дома, где будет эта табличка, даже если будет свирепствовать война, если семеро будут творить свои опустошения, не коснутся ни меч, ни чума, он будет жить в безопасности. Пусть эта песнь длится всегда и живет вечно; Пусть все страны знают и возвещают мое могущество, Пусть жители всех жилищ научатся славить мое имя!
(Амулет с записанным окончанием мифа о боге чумы Эрре) Любопытно, кто такие семь. Моя первая ассоциация -- демоны семи смертных грехов.
Самый простой способ обеспечить непрерывное воспроизведение текста заклинания — это переписать его и тем самым продлить его воздействие до бесконечности. Для примитивного разума письменность — это не просто совокупность условных знаков, представляющих ценность лишь ввиду их интерпретации, она обладает теми же свойствами, что и слова или вещи, которые она символизирует. Так, например, съедение взятого из священных книг обрывка бумаги, покрытого несколькими письменными строчками, у многих народов считается надежным лекарством, и некоторым путешественникам случалось видеть, что к их рецепту относились как к колдовству и не выполняли, а проглатывали.
Семья как ячейка общества есть нечто такое, чего нет. Если мы взглянем на проблему так широко, как это только возможно, мы увидим, что существуют сотни и тысячи самых разных семейных моделей. Неучтенные модели взаимодействия -- вот что на самом деле крушит душу. Так сложилось исторически, что мы имеем возможность наблюдать самые разные формы семейных отношений благодаря материалам, накопленным этнографией, и все равно остаемся убежденными в том, что только наша модель при условии соблюдения "рецептуры" может обезопасить участников отношений от моральных травм. Иногда к выведению идеального рецепта подключают миф о национальном менталитете, хотя очевидно, что некоей европейской женщине, выросшей в христианских традициях, может идеально подходить тибетский полиандрический брак; некий правоверный мусульманин мог бы полностью раскрыться только исполняя роль травести в браке с мужчиной, подобно шаману индейского племени; какой-нибудь мужчина из австралийского скотоводческого племени, где практикуются только гостевые браки, был бы счастлив никогда не расставаться со своей избранницей; а какой-нибудь житель земледельческой страны был бы вдвойне счастлив поменяться с предыдущим парнем местами.
Никакой универсальной модели отношений не существует. Человек приходит в этот мир, не отягощенный ничем, кроме своих желаний, природу которых познать пока невозможно. Его жизнь -- это поиск компромисса между своими свободными желаниями и свободными желаниями других людей. Он и так нелегок сам по себе, но социум будто в насмешку все еще сильнее усложняет. Так, в наше время в нашей стране действует удивительная социальная установка, согласно которой статус мужчины, имеющего сексуальные отношения вне брака, повышается, а статус женщины, не состоящей в браке, понижается. Эта установка провоцирует войну полов, простите за недокаламбур, буквально на ровном месте.
Антагонизм "полной" и "неполной" семьи -- такая же насмешка социума над личностью. Действительно ли наносится психологический вред ребенку, воспитываемому в той или иной "неправильной" семье -- вопрос дискуссионный, но тот факт, что неполноценность неполной и сверхценность полной семьи становятся поводом для манипулирования разного рода, подтверждается неоднократно. Либо родители могут стать заложниками мифа о страдании ребенка и продолжают жить вместе после фактического окончания отношений (при этом манипулятором становится тот из супругов, кто оказывается психологически или финансово неготов к самостоятельности и настаивает на продолжении брака "ради детей"), либо дети становятся заложниками взаимоотношений взрослых, когда вначале роль отца чрезмерно подчеркивается, а потом ребенок, попавший в необязательную психологическую зависимость от этого персонажа, теряет его и болезненно переживает утрату целостности (при этом ребенок почти неизбежно становится манипулятором, перекладывая ответственность за собственные неудачи на родителей и нередко требуя за свою неуспешность и несчастливость той или иной компенсации).
Считается, что для развития и социальной адаптации ребенка важно, "полная" или "неполная" у него семья. Думаю, это большая ошибка. Для ребенка семья -- это не его биологические родители, а все люди, живущие с ним под одной крышей. При этом его мать остается для него фигурой № 1, а все остальные кровные и некровные родственники от него изначально равноудалены. В дальнейшем отношения с остальными родственниками могут выстраиваться по-разному, и в редких случаях кто-то может оказаться даже более ценным, чем мать. Уход любого члена семьи будет восприниматься болезненно. Хотя некоторых родственников ребенок может искренне ненавидеть, и тогда его уходу он будет только рад. Таким родственником может оказаться и очень часто оказывается отец. В сознании ребенка не существует никакой модели семьи. У него нет инстинкта жить в т.н. полной семье, поэтому, если структура семьи на момент появления ребенка не предполагает наличия отца, ребенок не будет в нем нуждаться. На формирование психики ребенка оказывает влияние каждый из тех, кто живет с ним на одной жилплощади; при этом степень родства не играет никакой роли, но будет иметь значение гендер и разница в возрасте, а также субъективное отношение к ребенку каждого из тех, кто живет рядом с ним.
Апд. Отвечая на комментарии, сформулировал вдогонку еще нечто, на мой взгляд, важное. Увы, дети, выросшие без отца или без матери действительно получают травму Смотря что называть травмой и от чего именно страдают дети. Кажется, Паланик (или Коупленд? нет, кажется, все-таки Паланик) писал, что белый мужчина, выросший без отца, не может иметь представления о боге. Говоря о себе, я могу сказать, что это истинная правда: все, что связано с богом, кажется мне смешным, и любое патерналистское доминирование я принимаю как нечто противоестественное. И я убежден, что как раз белые мужчины, выросшие с отцами, получили травму, в результате которой они стали нуждаться в противоестественном: в боге.
Пару дней тому купил себе планшет, а рюкзак, с которым ходил до этого, выбросил. Сегодня обнаружил, что в рюкзаке, вероятнее всего, находился мой mp3-плеер. Учитывая мою врожденную аккуратность и выработанную жесточайшей самодисциплиной собранность, могу предположить, что рюкзак битком был набит разными полезными вещами, просто плеера я хватился первым.
А вообще -- меня поражает, насколько ассирийская магия мало отличается от той магии, которая описывается в европейских процессах над ведьмами: присутствуют манипуляции с фигурками из сала или воска. Правда ассирийские колдуны и противостоящие им "честные люди" гнобили друг друга при помощи манипуляций с изображениями, а европейские ребята на мнимую манипуляцию с магической фигуркой отвечали реальной манипуляцией с фигуркой живой:
«Изображения семи и семи колдуний я предал Гирре». Гирра -- это бог огня, «который сжигает, поглощает, сковывает, укрощает ведьм».
Заклинание. Мои руки наполнены зернами упунту; мои руки наполнены жаром, лихорадкой, ознобом, мои руки наполнены проклятиями, сглазами; мои руки наполнены мучениями, страданиями, мои руки наполнены болезнью, болью, грехами, проступками, преступлениями, пороками; мои руки наполнены физическими и нравственными страданиями; мои руки наполнены чарами, приворотными зельями, колдовством, порчами. Подобно тому, как эти зерна упунту сжигаются огнем, как сеятель не посеет их в поле, как они не прозябнут в бороздках и каналах, как они не врастут своими корнями в землю, как из них не поднимется никакой стебель, как они не увидят солнца, — так пусть их порча4 не произрастет в моем сердце, их корень не внедрится в мой позвоночник, их стебель не пронзит мою грудь! Пусть проклятие, порча, мучение, страдание, болезнь, боль, грех, проступок, преступление, порок, болезнь, которые таятся в моем сердце, в моей плоти, в моих членах, сгорят, подобно этим семенам! В этот день да поглотит их пламенеющий Гирра, и да снимет он порчу, и да живу я!
Особенно интересующая меня фраза подчеркнута. Порок как нечто отдельное от личности.
Свободу носкам! Я придумал еще один способ сделать мир лучше. Кликаем на картинку и узнаем! Согласитесь, мои дорогие, что парность носков -- это большая проблема. Носки очень часто разлучаются в стиральной машине и при других драматических обстоятельствах, а бывает так, что один носок рвется, когда второй еще в полном расцвете сил. Несомненно, есть такие носки, которые созданы друг для друга, и разлучать их нехорошо. Но есть и другие носки, излучающие самостоятельность. Он не думают, что если их первая пара оказалась ненадежной, все кончено навсегда. Может быть, они даже сознательно стремятся пробовать новое.
Так вот я думаю, что одинаковые носки -- это предрассудок. Давайте видеть в каждом носке свободную личность. Разумеется, это не означает, что любой носок должен подходить к другому. К выбору всегда стоит подходить с тщанием и творчески. Пара -- это союз разных, но равных! Только так мы сможем создать для носков гармоничный мир! Давайте носить любые, разнообразные носки, и пусть рамок станет меньше! Я думаю, в будущем могут возникнуть дизайнерские линии свободных единичных носков, стили и направления сочетаемости носков и прочее. Свободу носкам!
Большая цитата из Шарля Фоссе1. Заклинание. Да будет прощен, великие боги, 2. Бог и богиня, владыки прощения, 3. Имярек, сын имярека, чей бог имярек, чья богиня имярек, 4. ... больной, хворый, скорбящий, страждущий, 5 (Кто) запрещенное богом своим ел, кто запрещенное богиней своей ел, 6 (Кто) сказал «нет» вместо «да», кто сказал «да» вместо «нет», 7 (Кто) вслед равному себе пальцем показал, 8. (Кто) клеветал, непристойное говорил, (9-10 разбиты) 11. (Кто) богом своим пренебрег, с богиней был неучтив, 12. (Кто) ... злое сказал, 13. (Кто) ... нехорошее сказал, 14. (Кто) ... неправедное сказать заставил, 15. (Кто) ... неверное судью решить заставил, 16. (Кто) ... предстоял, 17. (Кто) ... говорил, говорил и преувеличивал, 18. (Кто) ... слабую обидел, 19. (Кто) ... отвратил женщину от ее города, 20. (Кто) сына от отца отделил, 21. (Кто) отца от сына отделил, 22. (Кто) мать от дочери отделил, 23. (Кто) дочь от матери отделил, 24. (Кто) невестку от свекрови отделил, 25. (Кто) свекровь от невестки отделил, 26. (Кто) брата от брата отделил, 27. (Кто) друга от друга отделил, 28. (Кто) товарища от товарища отделил, 29. (Кто) схваченного не отпустил, связанного не ра; вязал, 30. (Кто) не дал узнику увидеть свет (дня), 31. (Кто) о схваченном: «держи его», о связанном «вяжи его» сказал2, 32. (Кто) не ведал, (что есть) проступок (перед) богом, прегрешение перед богиней, 33. (Кто) богом своим пренебрег, с богиней был неучтив. 34. Против его бога вина его, против его богини прегрешение его, 35. К отцу своему он полон презрения, к старшему брату он полон ненависти, 36. С отцом-матерью он был неучтив, на старшую сестру наговорил дурного, 37. Малой мерой дал, большой — получил, 38. Когда не было — «есть» сказал, 39. Когда было — «нет» сказал, 40. Неправильное сказал, неточное сказал, 41. Дерзкое сказал, ... сказал, 42. Неверные весы держал, правильных весов не держал, 43. Нечестное серебро принимал, честного серебра не принимал, 44. Законного сына прогнал, законного сына (в правах) не утвердил, 45. Неверную границу провел, верной границы не проводил, 46. Межу, границу и межевой камень передвинул, 47. В дом соседа своего вошел, 48. С женой соседа своего сблизился, 49. Кровь соседа своего пролил, 50. Одежду соседа своего надел. 51. (Кто) нагого человека не одел, 52. (Кто) доброго человека от семьи отдалил, 53 (Кто) собранный род рассеял, 54. (Кто) перед начальством стоял (навытяжку), 55. Чьи уста прямы, (а) сердце лживо, 56. В чьих устах «да», (а) в сердце «нет», 57. (Кто) всегда говорил неправду, 58. (Кто) праведного ..., 59. (Кто) губил, удалял, истреблял, 60. (Кто) уличал, указывал, сплетничал, 61. (Кто) грабил, разбойничал и побуждал к разбою, 62. (Кто) ко злу обращал свою руку, 63. Чей язык лжив и ..., на чьих губах — путаница и невнятность, 64. (Кто) в неправильном наставлял, кто неподобающему учил, 65. (Кто) следовал за злом, 66. (Кто) преступил границы истины, 67. (Кто) недоброе сотворил, 68. (Кто) обратил руку свою к колдовству и чародейству, 69. За скверную запретную пищу, что он ел, 70. За многие грехи, что он совершил, 71. За Собрание, которое он рассеял, 72. За родню соединенную, которую разогнал он, 73. За все, в чем с богом и богиней он был неучтив, 74. За то, что обещал и сердцем, и устами, но не дал он, 75. За то, что при каждении именем бога своего пренебрег, 76. Жертву принес, но пожалел и отобрал, 77. ..., для бога оставил, но сам съел, 78. Пребывая в гордыне, воздеть руки решил, 79. Приготовленный жертвенный стол опрокинул, 80. Бога своего и богиню свою прогневил, 81. В Собрании вставал и неспокойное говорил,— 82. Да будет прощен! Он не знал и поклялся, 83. Взял и поклялся, 84. Спрятал и поклялся, 85. Украл и поклялся, 86. Убил и поклялся, 87. На ламассу указал он пальцем, 88. Ламассу отца и матери он поклялся, 89. Ламассу старшего брата и старшей сестры он поклялся, 90. Ламассу друга и товарища он поклялся, 91. Ламассу бога и царя он поклялся, 92. Ламассу господина и госпожи он поклялся, 93. В пролитую кровь он ступил, 94. В место пролития крови не раз он ступал, 95. Запрещенное в его городе он ел, 96. Дело своего города он выдал, 97. Городу своему он дал дурную славу, 98. К оскверненному он стремился, 99. Оскверненный к нему стремился, 100. На ложе оскверненного спал он, 101. На кресле оскверненного сидел он, 102. За столом оскверненного ел он, 103. Из кубка оскверненного пил он.
Как мы видим, проступки, вольные или невольные, даже несознаваемые, тяжкие и незначительные проступки, совершаемые как по отношению к богам, так и по отношению к людям, все они в полном беспорядке причисляются к ряду действий, способных приносить несчастье человеку, совершившему их. Оскорбление бога или убийство человека, занятия колдовством или простой контакт с околдованным человеком — все это почти одинаково пагубно. Здесь уже имеет быть место представление, которое позднее с такой настойчивостью разрабатывалось евреями, о том, что всякая провинность влечет за собой бедствие и что всякое бедствие, болезнь или несчастный случай, является последствием греха3. Однако принципы, которые образуют нравственную вину, отделяющие злодеяние от ошибки или неведения, еще не обозначились. Выделение дел, злых по своей сути, уже содержит зачаток морали. Однако понятие ответственности, порождаемое представлением о свободной воле, еще не сложилось. Поэтому зло, являющееся результатом определенных действий, предстает в качестве простого последствия, а не настоящей санкции. Мы не находим ценностной шкалы, в соответствии с которой не слишком щепетильный торговец, использующий неточные весы и легкие гири, понесет наказание от бога, который, в свою очередь, отвечал бы за воздаяние каждому по его делам, нам просто сообщают, что это принесет ему несчастье, точно так же, как если он будет рвать определенные растения или разобьет кружку. Это объясняет, почему он так мало заинтересован в дифференциации провинностей по их степени и тяжести. По той же причине зло, которое проистекает из его проступков, будет отвращено не путем сокрушения, покаяния и приношений богам, как если бы оно являлось наказанием, а посредством заклинаний и магических церемоний. Помимо дел и слов, приносящих зло, существуют и такие, которые зло устраняют.
Мое рассуждениеПозднейшую эволюцию представлений о грехе и зле можно представить как цепь логических допущений, каждое из которых содержит в себе некую ошибку, приводящую ко все большим искажениям. Зло, которое совершает человек осознанно или неосознанно, влечет за собой последствия в виде несчастий, которые обрушиваются на этого человека. Мы видим, что на ранних этапах развития представлений о зле не отделяются друг от друга поступки, наносящие вред окружающим (нарушающие моральные нормы), и поступки, которые считаются вредными несмотря на их очевидную для нас невинность, магически вредные поступки, нарушение табу или гейсов. Все эти поступки у ассирийцев носили наименование "мамит". С развитием представлений о морали большинство поступков, влекущих за собой нарушение прав других людей, определяются как грехи; при этом за нарушением табу или гейсов по-прежнему закреплены тяжелые последствия, но моральный облик героя-нарушителя от этого не страдает (герой русской сказки прикасается к уздечке, хотя это запрещено, это влечет тяжелые последствия, но не делает его злодеем; Конайре, главный герой саги "Разрушение дома Да Дерга", вообще фактически не виноват в том, что ему пришлось нарушить все свои гейсы, и предстает жертвой рока, подобно Эдипу). Между тем некоторые действия застревают между понятиями табу и греха -- очевидно эту категорию представляют употребление свинины и вина в исламе, пресловутая проблема гомосексуализма в христианстве и других религиях; в России и некоторых европейских странах в деревнях бытует поверье, что если выбросить испеченного хлеба больше, чем сам весишь, никогда не попадешь в рай, сколько бы хороших поступков ни совершал. Действия, не нарушающие прав других людей, не могут квалифицироваться как аморальные, и, тем не менее, квалифицируются именно так. Теперь вернемся с конструкции "причинение зла окружающим навлечение несчастий на себя". Для ветхого завета это утверждение остается верным, при этом несчастья как правило настигают грешника еще в земной жизни, но уже появляется возможность посмертного воздаяния; в новом завете к нему прибавляется "как реальное, так мысленное причинение зла окружающим навлечение несчастий на себя", причем кара почти всегда совершается в посмертии, а с развитием аскетической традиции христианства прибавляет еще один удивительный элемент: "услаждение себя -- навлечение несчастий на себя": понятно, что услаждение относится к нынешнему существованию, а кара -- к будущему, но сама картина становится парадоксальной, как в "Теркине на том свете" -- "Значит, чтобы сократить, нужно увеличить". Несчастье становится вообще неустранимым из формулы, хотя первоначально моральные установления были призваны уничтожить несчастье.
Тут нужен какой-то заключительный аккорд. скажу, пожалуй "во какие дела".
Пока искал изображения ассирийских демонов, о которых говорится у Фоссе, нашел вот что:
Азы - злые духи, вызывающие болезни, от которых, по народным поверьям, произошли многие тувинские шаманы. Шаманы, которые считают себя родом из аза, способны были победить аза и возвратить душу больного. Никакой другой шаман не мог так хорошо обнаружить аза, как шаман, рожденный аза.
Из ФоссеВ первый разряд добрых гениев следует поместить божество и богиню, которые ассоциируются с защитой каждого человека, начиная с его рождения. Они вовсе не аналогичны, как утверждал Ленорман5, зоро-астрийским фраваши, «чистым формам вещей, небесным существам, соответствующим существам земным, для которых они являются бессмертными прототипами... личными духами каждого создания... в низшем ранге небесной иерархии». Не являются они и «особыми божествами, которые причастны к человеческой природе, ее несовершенствам и слабостям». Если и верно то, что они не могут устоять против силы проклятия, то не в этом состоит особенность, отличающая их от других божеств ассирийского пантеона: существуют формулы, против которых не устоит никакой бог. Наконец, эти божества-защитники не суть духи, в большей или меньшей степени лишенные индивидуальности, подобно католическим ангелам-хранителям. Это совершенно определенные, обладающие именем божества, это божества ассирийские и иногда верховные. Заклинательные формулы оставляют свободным место для имен этих божеств и больных, для которых будут читаться заклинания. Очень часто мы читаем: «Я имярек, сын имярека, бог которого — имярек, а богиня -имярек»6. Для того чтобы вернее обозначить больного, к его имени прибавлялось имя его отца и богов-покровителей; значит, эти боги не были туманными абстракциями вроде фраваши. Впрочем, решающим является текст, скопированный специально для Ашшурбанипала. На этот раз формула является полной: «Я, твой Ашшурбанипал, сын своего бога, бог которого – Ашшур а богиня — Ашшурит». Итак, покровителями людей, как и городов, были настоящие боги, имена которых , как мы это видим в только что процитированном тексте, несомненно, служили для образования их собственного наименования, так, например, от Мардука происходит имя Мардук-аплаиддина (Мардук дал сына), от Сипа — Апиль-Син (сын Сина), от Набу -Набубалатсуикби (Набу приказал, чтобы он жил). Бог держался справа от человека, а богиня — слева: «Пусть мой бог встанет справа от меня, а моя богиня слева от меня». Не считая тех случаев, когда эти защитники принуждены покинуть своих подопечных, они могут по собственной инициативе лишить их своей помощи, чтобы наказать за преднамеренный или непроизвольный проступок. Заклинания часто призывают рассерженного бога и богиню вернуться. Помимо того, что присутствие бога-покровителя предохраняет человека от происков злых духов, его посредничество может в экстренных случаях обеспечить ему защиту могущественных божеств, к чему их, возможно, не смогли бы ни принудить, ни склонить человеческие заклинания, ни молитвы.
Мы не располагаем сборником заклинаний, предназначенным для колдунов и колдуний. Если подобные книги когда-либо существовали, то они должны были тщательно храниться теми, кто ими владел, и с не меньшим старанием уничтожаться теми, кто, не практикуя колдовства, мог случайно стать их обладателем. Однако заклинания, направленные против козней колдунов, позволяют нам получить достаточно полное представление об их приемах, так как похоже, что во многих случаях жертва колдовства стремится перечислить все средства, при помощи которых оно могло быть на нее наведено; и этот список должен был быть исчерпывающим, поскольку одно-единственное упущение лишало или могло лишить обряд экзорцизм желаемого эффекта.
Могу предположить, что колдун и колдуньи, наносящие вред, у ассирийцев не существовали. Леви-Брюль, если не ошибаюсь, писал в "Первобытном мышлении" об австралийских племенах, где веруют, что если человек умер, то это значило, что ночью пришел колдун и срезал жир с его почек. Никто не видел этого колдуна, никакая конкретная личность не была этим колдуном, но была вера в колдуна как в другого. Вначале -- вера в колдунов, затем -- колдуны. Так же как то, о чем я писал вчера-позавчера: сначала -- вера в сатанистов, потом -- сатанисты.